Воин [The Warrior] - Франсин Риверс

— Покажи мне путь, Господи! Помоги мне! — Он читал, и руки его дрожали, потому что такие любимые слова теперь пронзали сердце, и оно истекало кровью.

«Почитай отца твоего…»

Встав на сторону Давида, он пойдет против отца. Встав на сторону отца, согрешит против Бога. Почтение? Или истина?

Я люблю их обоих!

Душа его терзалась жестоко.

Ты помазал моего отца царствовать над Израилем. Но если теперь ты избираешь Давида… кому из них мне служить, Господи?

СЛУЖИ МНЕ.

На пергамент капали слезы. Он осторожно вытер их — чтобы не пятнали Слово Господа. Скрутил свиток, вложил в футляр, спрятал под рубаху. Взял лук со стрелами, отворил дверь.

Там ждал Авен — Езер. — Я с тобой.

— Нет. — Ионафан шагнул за порог. Он шел по улицам Гивы, а за ним бежали мальчишки. Он выбрал одного и позвал с собой.

— А вы все идите обратно, в город. — Он взглянул на стражника на стене, над городскими воротами. Тот торжественно кивнул в ответ.

Они вышли в поле.

— Беги, ищи стрелы, которые я пускаю.

— Да, господин. — Мальчик с готовностью подпрыгнул и понесся вперед, как олень.

— Смотри, стрелы впереди тебя! — крикнул Ионафан. Услышал ли его Давид? Ионафан оглянулся. Что если отец послал за ним соглядатаев? Они могут схватить Давида, и тогда на руках отца будет невинная кровь.

— Беги, беги, не останавливайся!

Мальчик побежал еще быстрее, собрал стрелы и поспешил назад.

Чувства переполнили Ионафана, когда он увидел, как Давид чуть приподнялся из–за камней, за которыми прятался. Доверится ли ему Давид? А почему он должен доверять кому–то из дома Саулова? Ионафан сложил стрелы в колчан и отдал отроку вместе с луком. — Ступай. Отнеси это в город.

Теперь Давид видел: он безоружен. Ионафан медленно подошел к груде камней.

Давид вышел, рухнул на колени, трижды поклонился, припадая лицом к земле.

У Ионафана перехватило горло. — Встань, Давид. Я не царь. — Ионафан заключил его в объятия. Они поцеловались — как братья. Ионафан плакал. Когда они увидятся снова? Когда опять смогут усесться бок о бок и при светильнике разбирать Закон?

— Теперь я знаю правду, Давид. Да поможет Бог нам обоим. Нехорошо, что так с тобой случилось, но Господь обратит это во благо. В этом я твердо уверен.

Давид был в слезах. — Мне нельзя идти к жене. Нельзя вернуться домой — Саул тогда причислит к своим врагам всю мою родню. Нельзя пойти к Самуилу — и подвергнуть его жизнь опасности. Куда же мне деваться, Ионафан?

Слезы струились по щекам Ионафана.

— Не знаю, Давид. Знаю только: Господь не оставит тебя. Уповай на Господа!

Давид заплакал навзрыд.

Ионафан оглянулся в сторону Гивы. Времени нет. В любой момент могут нагрянуть люди отца.

Что ждет их в будущем?

Ионафан схватил Давида за руку, слегка сжал ее в своей. — Иди с миром, а в чем клялись мы оба именем Господа, то да будет вовеки. Господь да будет свидетелем между тобою и мною — и между нашими детьми.

Давид казался совершенно опустошенным. Губы его беззвучно шевелились, но он не мог вымолвить ни слова.

Ионафан боролся с нахлынувшим чувством стыда. Как мог его отец ненавидеть Давида? Как можно не видеть всего доброго, что есть в нем, его желания служить Господу с радостью и сражаться за своего царя? Любил ли кто в Израиле Господа, как Давид? Его захлестнула печаль.

— Ступай! — Он подтолкнул его. — Поспеши, мой друг, и да будет Бог с тобою!

Обливаясь слезами, Давид побежал прочь.

С комом в горле, со слезами, Ионафан поднял глаза к небу. Воздел руки. Слов не было. Он не знал, о чем молиться. Просто стоял одиноко среди полей Господних и молчаливо соглашался принять Божью волю, какой бы она ни была.

Глава пятая

Саул приказал привести Ионафана к нему. Царевич был почти уверен, что его казнят, как изменника. Не склоняя головы, он стоял в ожидании перед отцом.

Что он мог сказать? Царь не хочет слышать правды. Жизнь моя в Твоих руках, Господь. Делай со мной, что хочешь.

— Мне известно про твой завет с Давидом! Ты подстрекал его к заговору против меня!

— Все знают, что я дружил с Давидом. И знают, что он никогда не был заговорщиком, и что я не предавал тебя. Он — твой самый сильный союзник, и еще он твой сын, потому что женат на твоей дочери.

— Ты мой сын! Твой долг — верность!

— Так вот тебе моя верность! Кто из твоих придворных подхалимов будет говорить тебе правду, слушаешь ты ее или нет? — Ионафан весь дрожал от гнева.

Глаза Саула вспыхнули. Он отвернулся. Прошелся по комнате, сел.

— Я был не в себе, когда метнул копье. Ты должен точно знать, я не желал твоей смерти.

Ионафан не знал, верить ему или нет. — Мне кажется, я уже ничего не знаю.

И меньше всего — сердце родного отца.

Саул все время держал Ионафана при себе, он неотлучно находился с ним и на заседаниях совета, и когда царь вершил суд, восседая под сенью дуба. Поступили донесения: родители Давида живут теперь в Моаве под защитой тамошнего царя. А Давида видели в Гефе. При этой новости сердце Ионафана встрепенулось. Неужто Давид сумел обвести вокруг пальца царя Анхуса, и тот поверил в его измену Израилю?

— Теперь ты видишь, что Давид — предатель? Он бежал к врагам!

Авенир мрачно ухмыльнулся. — Анхус его прикончит. Голиаф был не просто филистимский единоборец, он был любимец всего Гефа.

Саул взмахнул в воздухе куском пергамента, отбросил его в сторону. — Он притворяется сумасшедшим. Они не тронут его, побоятся: вдруг в него вселился кто–нибудь из их богов.

Ионафан наклонил голову, чтобы скрыть свое волнение от отца с Авениром. Если Давид и вправду скрывается в Гефе, как утверждают доносчики, тогда он там не просто для того, чтобы переждать гнев Саула.

Он узнает секрет железного оружия!

Проходили месяцы. Все было спокойно. Ионафан служил отцу и, когда тот просил, давал ему разумные советы. Наконец Саул ослабил хватку и предоставил Ионафану больше свободы. Ионафан по–прежнему изучал Закон, а тем временем Авен — Езер, который теперь нес службу при дворе и вошел там в большое доверие, держал его в курсе последних новостей.

Однажды Авен — Езер явился к Ионафану.

— Твой отец в ярости, господин. Давида больше нет в Гефе. Человек твоего отца видел Давида у Ахимелеха, главного священника города Номвы. Царь готовится выступить туда с отрядом через час.

Ионафан знал: что бы он ни сказал, это, скорее всего, лишь подольет масла в огонь. Он бросился к Авениру. — Ты должен непременно отговорить царя от похода. Ничего доброго из этого не выйдет!

Авенир повесил на пояс меч. — Возможно, твой друг не такой верный, как тебе кажется. У каждого свои амбиции. Ты слышал о доносе Доика?

— И ты поверишь Доику? Идумеянину? Ты же знаешь, каковы они. Это негодный человек, он наговорит на всякого, только бы царь его отличил.

— Царь с этим подождет.

— Давид никогда не поднимет руку на царя!

— Почему ты так в этом уверен?

— Потому что я знаю его! И весь народ знает!

— Царь — твой отец!

— Никто не понимает этого лучше Давида, никто не воздал царю такой чести, не доказал свою верность больше, чем он. Я не пошел в долину сражаться с Голиафом. И ты не пошел. И, несмотря на это, Давид отправился в Геф. Как ты думаешь, зачем? Чтобы узнать, как делается оружие из железа!

Авенир, похоже, колебался.

— Если так, почему бы ему не явиться к Саулу?

— И не получить удар копьем, не успевши и рта раскрыть?

— Мне пора.

— Ты принесешь больше пользы царю Саулу и всему народу, если скажешь ему правду, а не будешь следовать за ним, как баран!

Авенир обернулся к нему с помертвевшим лицом.

— Пожалуй, тебе стоит поискать себе других союзников, Ионафан. Падет Саул — и ты падешь вместе с ним! Может быть, Давид и твой друг, но есть среди иудеян те, кто был бы рад увидеть тебя мертвым, если бы это помогло Давиду взойти на престол! — Он направился к выходу.

— Авенир! — Ионафан двинулся к нему. — Я знаю твою верность и твое горячее сердце. Но помни, Бог видит все, что ты делаешь. И Он будет судить твои дела. Не забывай об этом в Номве.

Всякий раз, когда в город приходил вестник, Ионафан со страхом ждал новостей. Молил Бога, чтобы Давиду удалось уйти: не хотел услышать о смерти друга. Молил Бога, чтобы отец раскаялся и вернулся из Номвы: не хотел услышать, что отец повредил Ахимелеху или какому другому из священников Номвы. Все, казалось, пребывали в напряжении, между людьми то и дело вспыхивали ссоры, и Ионафан неизменно оказывался в роли посредника.

Ионафану не хотелось делиться опасениями ни с Авен — Езером, ни с кем–нибудь из своих людей, но мать всегда готова была его выслушать.